Самый обещающий рэппер года - карикатурно злой чувак из Детройтского гетто. Да, кстати, он белый. Этому парню нужно дать коробку для журналов, потому что о их нем скопилось великое множество. Для тех, кто не знаком с их содержанием, скажу, что в них можно прочесть и о расе (он - обыкновенный белый парнишка, который никогда не забудет, как его деньги на обед были украдены в его родной школе), и о наркотиках (он хорошо знаком с грибами, марихуаной и т.д), и о женщинах ( он представляет свою мать как наркоманку без грудей, мечтающую убить мать своего ребенка и советующую своему муженьку снести голову его неверной жене). Для 23-х-летнего Маршала Мэтэрса aka Эминема aka Слима Шэйди, дебютный альбом которого, Slim Shady LP, стал прорывом хип-хопа в 1999 (в Billboard 200 занял 2ое место, а объём продаж за первую неделю составил 280 000 копий), жизнь - это сука, которая должна умереть. Он так зол, что даже в своей "танцевальной" песне рассказывает о том, как Курт Кобейн совершает самоубийство. Но, идиотски обгрывая каждый страх родителей по поводу их детей, Эминем в этом альбоме не дает ответов на такие вопросы как, например, почему он такой зол. Он просто высмеивает того, кто пытается отнести его музыку либо к "хорошей" либо к "плохой".

Менее года назад Эминем был неизвестным, хотя и талантливым MC из Детройта, с одним единственным независимо выпущенным альбомом и с приставкой EP к имени. Теперь, после объединения с Дрэ (он вскоре появится на его альбоме Chronic 2000), он громко заявил о себе боссу Interscope Джимми Йовину. С начала 1999 года на MTV не переставая крутили скандальный клип Эма на сингл "My Name Is", в котором он передразнивает Мэрилина Мэнсона и Билла Клинтона, вместе с Мисси Эллиотт и Дрэ, раскручивающими рэппера (Interscope также купили время, чтобы прокрутить этот клип во время ночного телешоу Говарда Стэрна). Его песни начинают крутить на хип-хоп радио станциях, а это очень редко случается с белыми исполнителями. Он даже записал песню для нового альбома LIMP BIZKIT. Все годы, проведенные в борьбе за право быть белым, в конечном счете окупились.

Spin : Слушая ваш альбом, создаётся впечатление, что ваше детство мало чем отличалось от ада. Действительно ли это так?
EM : Я родился в Канзас Сити (К.С.), отец бросил нас когда мне было 5 или 6 месяцев. Когда мне было 5 лет мы переехало в действительно ужасную часть Детройта. Меня там постоянно избивали, так что мы вернулись обратно в К.С., а потом обратно в Детройт, когда мне было лет 11. Моя мать не могла содержать меня, потом родился мой младший брат, так что когда мы опять переехали в Мичиган, мы жили где придется, с моей бабушкой или с любой другой семьей, которая соглашалась нас приютить. Я знаю, что мать делала для нас все что могла, но получалось так, что каждые 2-3 месяца мы куда-то переезжали. За год я менял примерно 5-6 школ. Мы жили на пособия, и моя мать никогда не работала. Я не собираюсь из вас тут слезу давить типа: "Вся моя жизнь была поломана", но люди, которые знают меня, знают, что это правда. Были времена, когда моим друзьям приходилось покупать мне обувь! Я был всего лишь ненужным белым мусором, ни блеска, ни волшебства и очарования, но я все равно ничего не стыжусь.

S: В твоем детстве тебя в основном окружали Афро-Американцы, не так ли?
EM: Да, в Детройте есть дорога (8 Mile Road) которая отделяет пригороды от города. На одной стороне в основном жили чёрные, на другой - белые, но все эти семьи объединяло то, что достаток был ниже среднего. Мы жили на "черной" стороне. В принципе, это было почти клево, но иногда меня избивали, если я прогуливался по району, где местные дети меня не знали. Однажды меня ушатали 6 огромных придурков безо всякой на то причины. Один раз в меня даже выстрелили, я прибежал домой, плача, без ботинок. Мне было всего 15, и я не знал, как справиться со всем этим дерьмом.

S: Большинство твоих друзей были черными?
EM: Когда ты ребенок, ты не видишь разницы в том, что ты белый или черный, и мысль о том, что мои друзья были черными никогда не приходила мне в голову. Это стало много значить только тогда, когда я стал подростком и начал читать рэп. Позже я заметил, что многие чуваки поддерживали меня, но всегда находился кто-то, кто бы говорил:"Почему вы заступаетесь за этого белого?"

S: Когда ты впервые увлекся хип-хопом?
EM: Первый хип-хоп, который я услышал была песня "Reckless" из саундтрэка к фильму Breakin'; мой двоюродный брат дал мне её впервые послушать когда мне было около 9. Школа, в которую я ходил в 5-ом классе, была смешанная, я учился среди азиатов и черных и все увлекались брэйком. У них всегда были последние рэп записи - The Fat Boys, L.L. Cool J's Radio - и я думал что лучше, чем эта музыка, на свете больше нет.

S: А что ты подумал, когда впервые услышал Beastie Boys?
ЕМ: Вот они-то для меня много сделали. Я подумал что-то типа: "Ну ни фига себе как вставляет!" Вот тогда-то я и решил заняться рэпом. Я проводил время в закоулках, где подростки рэповали, но когда попытался влиться в тусовку, меня не приняли. Вопрос цвета кожи развивался, и к тому времени когда я был достаточно взрослым чтобы зависать в клубах, он уже играл огромную роль. В то время я толком не мог завести ни себя, ни толпу, но уже тогда я был уверен, что могу рэповать. Поэтому я выступал на различных концертах для начинающих, и пару раз было так, что меня выкидывали со сцены.

S: Твой сингл "My Name Is" крутится как на Modern Rock так и на Urban радио. Тебя не удивляет то, как быстпо растет твоя популярность?
ЕМ: Да, но дело в том, что я не читаю рэп ради коммерции. Моя биржа, - это андеграунд, и если эти хип-хопперы любит то, что я делаю, моя популярность растет. Все просто, едва ли ты услышишь песни Wu-Tang Clan'а по радио, но из андеграунда они поднялись благодаря своим фэнам, которые рассказывали о них друг другу.

S: Повлиял ли цвет твоей кожи на тебя как рэппера?
ЕМ: В самом начале большинство моих шоу были рассчитаны на черных, и люди частенько говорили: "Ты действительно хорош для белого", и для меня это было лучшим комплиментом. Позже, когда я стал взрослее, я вдруг задумался: "Бля, какого хрена все это значит?" Ведь никто же не просит, чтобы его родили, не выбирает, какого он будет цвета, также как и будет он толстым или тощим, никто же не выбирает себе всего этого! Мне пришлось много и упорно работать, чтобы люди смогли перешагнуть через то, что я белый; огромное количество ублюдков сидели, сложа руки, и говорили: "Так, ну и что это такое?" Но время шло, и меня стали уважать. Самое приятное, что обо мне когда-либо говорили, я услышал на выступлении в Детройте примерно 5 лет назад. Этот чувак сказал что-то типа: "Мне похуй зеленый он или оранжевый, этот малый действительно заводит!" Никто не имеет права указывать мне, какую музыку слушать, как одеваться, как вести себя или как говорить; если кто-то хочет надо мной прикалываться, мне похуй. Я испробовал все это дерьмо на своей шкуре, понимаете? И если вы поставите запись Эминема, то уже через минуту прослушивания вы поймете что все, что я говорю, не случайно.

S: Были ли моменты, когда вы хотели все бросить?
ЕМ: Примерно 3 года назад, незадолго после того, как родилась моя дочь (Хэйли Джэйд Скотт). Мы жили в доме на улице 7 MILE ROAD, дети обычно прогуливались по улице, "Смотрите, белый ребенок!". Все было "белое это, белое то". Мы сидели на крыльце, и если было действительно тихо, можно было услышать "Бу бу бу белый бу бу белый". Как-то я поймал одного придурка, который уже в пятый раз ломился ко мне в дом. В тот момент я подумал типа "Бля, это не стоит того. Я хочу все бросить." Вот тогда мне захотелось уйти из рэпа и купить дом в пригороде. Я сказал своей девушке, типа "Неужели ты не видишь, что они не хотят, чтобы мы жили здесь?" Я преодолел столько перемен; где-то на 5-6 месяцев я перестал писать, и уже был готов все бросить. Но просто не смог. Я продолжал ходить по клубам и выслушивать оскорбления . Но потом я приходил домой и бил кулаками о стену. Если слушаешь SLIM SHADY, то чувствуешь всю эту безысходность.

S: Понимали ли вы почему черные не были в восторге от бело парня, который хотел стать рэппером?
ЕМ: Да, я понимал, откуда берутся все те, которые меня ненавидят. Ну, типа все то, что происходило между белыми и черными в прошлом, я не могу говорить обо всем этом, меня же там не было. Я не думаю, что то, что я родился белым, делает меня каким-то неполноценным.

S: Желал ли ты когда-нибудь стать черным?
ЕМ: Было время, когда я думал, типа "Черт, лучше бы я родился черным, мне не пришлось бы проходить через все это дерьмо!" Но я же не дебил, я представляю, что значит для черного попытаться найти постоянную работу. Музыка, в основном, должна быть универсальной; люди могут слушать то, что они хотят, и что-то из этого получать. Лично я считаю, что рэп - это лучший вариант. Если вы взглянете в кассетную деку моей автомагнитоллы, вы всегда найдете там хип-хоп запись; это все что я покупаю, все, чем я живу, все, что я слушаю, все, что я люблю.

S: Как вы относитесь к белым фанатам?
ЕМ: Представьте себе белого чувачка, живущего и миленьком домике, он ходит в школу для белых, и почти все, что у него есть, ему преподнесли на блюдечке с голубой каемочкой. Я не понимаю, зачем ему покупать рэп запись, потому что то, о чем там говорится, для него всего лишь выдуманный мир. Ему хочется быть страшно крутым и мочить всех подряд без причины, только потому, что весь мир это сплошная ЖОПА; он просто не знает, против чего восстать. Ребяткам типа этого нравится просто быть частью этой культуры. Они слушают песни о людях, которые прошли через тяжелые времена, и им тоже хочется это испытать. То же самое и с черным чуваком, жившим в пригороде и обеспеченным всю свою жизнь, - Тупак для него тоже идеал.

S: Стоит ли белым подросткам из пригорода, которые не имеют представления о том, как живут черные, сближаться с хип-хопом?
ЕМ: Ну… я считаю неважно прошел ли он через все то, через что прошел я или нет, если ему нравится эта музыка, кто запретит ему её слушать? Допустим, что мне 16, я белый и стою перед зеркалом и каждый день шлепаю губами в такт песни, как будто я Крэйзи Бон - кто скажет, что если я какого-то определенного цвета, то я не должен этого делать? И если у меня есть право купить его музыку и сделать его богаче, то почему же я не могу сам читать рэп?

S: Считаешь ли ты, что хип-хоп культура сможет раскрыть им глаза?
ЕМ: Чувак, этого я не знаю. Иногда мне кажется, что рэп - ключ к остановке расизма. Если что-то в конце концов и ослабит расизм хоть на чуть-чуть, то это будет рэп. Я был бы рад если бы хоть один раз, идя по улице, увидел отдыхающего на своем крыльце азиата, а потом, на другой стороне, увидел бы черного и белого сидящих вместе на веранде, и еще мексиканца, идущего мимо. Если бы мы научились уважать различные культуры, то расизм бы остался в прошлом и никому бы не было до него дела; но я сомневаюсь что я или ты до этого доживем.

S: Как ты думаешь, что случится когда твой альбом взлетит на вершину и станет супер хитом?
ЕМ: Ну, я думаю, что мне придется пройти через все это расистское дерьмо, но это сделает мой следующий альбом даже лучше, потому что мне еще будет о чем сказать"